Не взанарок

Не взанарок

Кто не помнит горчайших мгновений детства, когда тебя не поняли, не выслушали, не разобрались, да еще и наказали... Руки продолжают защищаться, в глазах слезы, а губы шепчут: «Не взанарок я, не взанарок...» Мне около пяти лет, потому из одежды только легкая рубашонка. Подоконники в старом доме совсем низкие, но без подставки еще не попасть. Забрался, прогнал грызшего листок котенка и на обратной дороге задел цветок. Старенький горшок вдребезги – и немедленно последовавшее наказание от старшей сестры по голой заднице. Слез больше от обиды: «Не занарок я, Шурка, не занарок...» Уже седьмой год. В избе внутренние рамы в морозы покрывались таким толстым слоем льда, что даже днем стоял полумрак, да и улицу совершенно не видно. Стекло протаивал дышком и пальцем, тер долго – палец замерз. Стал помогать отцовским сапожным шилом. Стальным шилом по мерзлому стеклу... нажал-то вроде чуть-чуть – стекло пополам. Ужас случившегося, невозможность возврата охватывает жаром, желание убежать, спрятаться, но мать уже от печки, в руках тряпка: «Сколько раз говорила, сколько раз!..» – «Мама, я ведь не взанарок...» Это стекло в окошке рядом с божницей всё мое детство так и оставалось разбитым. В послевоенной глухой деревне оконное стекло являло не просто ценность, а ценность абсолютную: в нашу болонинскую лавку его просто-напросто не привозили, да и купить было не на что. На рубеже «взанарок – не взанарок», «нарошно – не нарошно» глохли даже, казалось бы, совсем неразрешимые детские ссоры и обиды, и, наоборот, переходили в рукопашные схватки поначалу совершенно невинные. В Ильин день с утра играли на Офонасиной ладони в прятки. Играли там очень редко – по правде, я больше и не помню. Мы с Ванькой Сергеичем убрались в ригу, вода прошел мимо – стали выскакивать, я первый. Дверку по привычке толкнул сильно, а она легко открылась, резко пошла обратно и – Ваньке по лицу. Падая через высокий порог, Ванька разорвал о гвоздь новую срядную рубаху, вся одежда в грязи, на лице кровавые царапины. «Ванька, я не взанарок. Честно!» И хоть мы с Ванькой уже совсем большие – оба перешли во второй класс, – слез лилось немало. Не от боли – с горя. Потом, конечно, состоялись длительные разборки с родителями, Ваньке попало и ремнем, но между нами отношения остались нормальными. После детства прошла уже целая жизнь, выросли дочери, подрастают семь внуков. Но случается, накатывает на тебя, заполняет доверху искренняя детская горечь и обида: не так истолковали, совсем наоборот поняли, а речь-то не о том, не так всё на самом деле и задумывалось, и сделано. А это неважное, пустяшное, сделано не специально... Не взанарок...