Есть такая древняя мудрость: не можешь изменить ситуацию, измени отношение к ней. Общество в случае с «Болотным делом» не смогло ничего изменить, поэтому просто пытается забыть о том, что произошло. Но есть люди, которые не хотят и не могут этого сделать — это те, кто сейчас сидит в тюрьме, и их родственники. Им приходится жить с этим каждый день. Театр.doc не мог остаться в стороне. Ещё во время расследования он участвовал в акциях протеста в поддержку задержанных по «Болотному делу». Теперь команда театра создала спектакль на основе документов и интервью с задержанными и их родственниками.

Театр - Театр.doc

Режиссер - Елена Гремина

Актерский состав - Константин Кожевников, Анастасия Патлай, Варвара Фаэр, Марина Бойко

Посмотреть спектакль вы можете в Московском драматическом театре "Театр.doc", г. Москва.

По всем вопросам обращайтесь по телефону: +7 916 653 09 89

Также вы можете приобрести билеты на спектакль в режиме online: http://www.teatrdoc.ru/booking/#listim_iframe

Подробнее о спектакле

Как сказал Евгений Евтушенко: "Поэт в России - больше, чем поэт". Эту же формулу уверенно можно применить и к театру. К "Театру.doc".

Три гамака, пара ламп и маленький столик. «Болотное дело», как в общем и другие спектакли «Театра.doc», не отличается сложными декорациями и обилием реквизита. Как будто создатели заранее готовы, если придётся перевозить свои постановки с места на место. Спектакль об одной из самых громких российских протестных акций последних лет – Марше миллионов 6 мая 2012 года – и аресте его участников поставлен к трёхлетней годовщине этих событий и вызвал нетворческий интерес у представителей власти. Завсегдатаями «Театра.doc» внезапно стали полицейские с собаками, охранявшие непонятно что непонятно от кого.

В основе спектакля «Болотное дело» – документальная пьеса «Три четверти грусти», созданная молодым драматургом Полиной Бородиной в технике вербатим – интервью с участниками событий. Речь ведётся от лица родственников, арестованных по Болотному делу – родителей, невест, жён, сестёр, бабушек, братьев. Но на сцене только четыре актёра, реплики они произносят будто бы в произвольном порядке – мужчина может говорить от лица матери; женщины – за отца и брата. Они не играют в конкретную семью, а транслируют голоса людей, связанных общей бедой и болью – их родные несут несправедливое наказание. Сестра говорит о маленькой победе: как «обманула систему» и передала – незаконно! – свитер замерзающему в камере брату. Девушка рассказывает, как, пройдя круги бюрократического ада, вышла замуж за арестованного. А потом инструкцию написала для таких же невест.

Именно благодаря человечной интонации, акценту на частных судьбах, «Болотное дело», вопреки названию, сложно назвать политическим. Но то, что это социальный жест – бесспорно.

Режиссёр Елена Гремина повторяет: играть его мы будем, пока последний заключённый не выйдет на свободу, надо напоминать о тех, кто стал жертвой ситуации. «Слушай, слушай» – звучат голоса старинной каторжной песни в начале спектакля. Режиссёр не спекулирует на теме, а знает, зачем сегодня нужен этот спектакль, когда на акции в поддержку осуждённых приходит только 25 человек, а многие и вовсе удивляются: «А что, они ещё сидят?»

Актёры говорят без надрыва, как будто вечером на кухне, – теперь это часть их жизни, надо привыкать. Только по некоторым фактам, деталям ощущаешь этот ужас: пока один сидел в тюрьме, умерла его мать. Другой пошёл навстречу следствию, а значит – поперёк совести, но всё равно отсидел положенные три года. На фоне почти статичной манеры персонажей, их будничной речи всё очевиднее абсурд и какая-то кафкианская безысходность. На столике лежит гора карамели, и весь спектакль то один, то другой персонаж разворачивает конфеты – передавать их с фантиками в тюрьму запрещено. Монотонная, дурацкая работа – строгое требование системы.

Эта система настолько непредсказуема, что на месте заключённых и их родных может оказаться любой. И ничто не спасёт – ни положительная характеристика, ни свидетельства очевидцев. Замени в спектакле Болотное дело на другое – в сущности, мало что изменится.

А человек при этом тоскует, злится, боится, но всё-таки привыкает жить в любых обстоятельствах и находит в них свой повод для счастья: у соседки сын разбился, а мой жив, хоть и в тюрьме – разве не счастье?.. Конечно, счастье. Но назойливая мысль не покидает: а вдруг нас слишком научили смиряться со всем, измотав сознание этим будничным страхом? Похоже, дело наше – труба. Вернее – болото, в котором мы завязли, и выбраться из которого нам могут помочь только любовь и сострадание. А театр, который нам об этом напоминает, становится чем-то бОльшим. Источник