В тот день у Саши не было никаких предчувствий. Обычное утро. А потом прогремел взрыв.Больше она не может спускаться в метро и находиться в толпе.Страх набрасывается внезапно, душит, заставляет сердце биться на пределе. Приступ длится минуту, полчаса, час. Лекарства подавляют некоторые симптомы. А вот со страхом придется бороться самой. Или стоит все-таки рассказать кому-то о своих чувствах?Поездка в Калининград к бабушке – шанс вернуться к нормальной жизни, ведь там никто не знает о том, что случилось, и можно не бояться косых взглядов и неудобного молчания.Как освободиться от страха? Где найти точку опоры и силы жить дальше?..

Об авторе

Дарья Доцук - детский писатель, блогер, журналист. Родилась 8 марта 1990 года в Алма-Ате. С отличием окончила факультет Международной журналистики МГИМО. Живет в Москве. Пишет в основном для подростков. Финалист конкурса "Книгуру", дипломант премии им. В. П. Крапивина, лауреат конкурса им. С. В. Михалкова. Ведет блог о современной детской литературе в лицах и событиях. 

 

- Финалист Всероссийского конкурса на лучшее произведение для детей и юношества "Книгуру" (2016), рукопись "Говорящий портрет"

- Спецприз Дома учителя премии им. В. П. Крапивина (2016), рукопись "Поход к двум водопадам"

- Лауреат конкурса им. С. В. Михалкова (2016), рукопись "Поход к двум водопадам"

- Дипломант премии им. В. П. Крапивина (2015), рукопись "Домик над обрывом"

- Финалист премии "Книга года: выбирают дети" (2013), Я и мое чудовище

- Финалист Всероссийского конкурса на лучшее произведение для детей и юношества "Книгуру" (2013), Я и мое чудовище Я и мое чудовище рекомендована Российской государственной детской библиотекой (источник) и входит в рекомендательный каталог 100 лучших новых книг для детей и подростков (2014).

 

Отрывок интервью с Ксенией Барышевой

Часто говорят, что книга воздействует на читателя, пробуждает в нем эмоции и мысли и даже может изменить его отношение к миру. Но писатель Дарья Доцук утверждает, что книга оказывает влияние и на того, кто ее создает. Что и с пишущим происходят ничуть не менее важные (если не более важные) вещи. Книга что-то делает и с писателем. 



О том, что означает "быть писателем", Дарья Доцук рассказала журналисту "Папмамбука" Ксении Барышевой.

...

– В ваших книгах очень много автобиографического. Ваши близкие не обижаются, когда узнают себя в героях ваших книг?

– Я думаю, что, конечно, обижаются. Но так получается, что многие люди пишут о том, что у них болит. Даже если я хочу писать о чем-то другом, то в итоге все равно получается о том, что больше всего меня беспокоит. Сейчас мои близкие понимают, что я переживаю происходящее со мной через свои книжки, и это помогает мне освободиться от каких-то чувств. А так как в финалах моих книг в семьях наступает взаимопонимание, надеюсь, что мои близкие не могут воспринимать их как обидные для себя.

– Бабушка Саши, героини книги "Голос", хранит старые тетрадки Сашиной мамы с ее детскими нелепыми стихами, посвященными какому-то Коле Б. Саша читает эти тетрадки. Мои прабабушка и прадедушка хранили все письма, которые писали друг другу во время войны. После того как они ушли, дедушка сжег весь их архив, сказав, что нельзя читать то, что было написано не для нас. Герой вашей книги Стас решает стать писателем, чтобы сохранить память о своем дедушке, сержанте Рыжове. Но ведь дедушка Стаса тоже не давал согласия на то, чтобы его история была рассказана другим людям. Как же люди должны хранить память, воспоминания? Выражает ли Стас ваше мнение о том, чем занимается литература?

– Когда близкие нас покидают, то наша задача ‒ с этим справиться и это пережить. После смерти моей мамы, хотя с тех пор прошло уже 10 лет, я часто перечитываю ее дневники, ее статьи. Как сказал Нил Гейман, "книги – это способ общаться с мертвыми", и я это очень хорошо понимаю. Мамины дневники имеют для меня колоссальное значение, и я считаю, что память нужно обязательно сохранять в письменном виде, она должна быть доступна для будущих поколений, чтобы мы могли понять, что происходило с нашими близкими.

Я всегда с большим уважением отношусь к тем, кто собирает записи, их расшифровывает, перепечатывает письма. Сейчас я читаю книгу "Папины письма", выпущенную Международным обществом "Мемориал". Это подлинные письма, которые репрессированные отцы писали своим детям из ГУЛАГа. И эти письма, личные истории, личные воспоминания, помогают лучше понять и себя, и свою историю.

Действительно, Стас, записывая историю своего дедушки, хочет таким способом обессмертить его. Позиция Стаса отражает и мою позицию. Я считаю, что когда мы передаем память о наших близких, мы делаем очень важное дело.

Однажды, когда я училась во втором классе, к нам на классный час пришла пожилая женщина, ребенок войны. Она рассказывала о том, как на ее глазах расстреляли всю ее семью. Нам не давали никакого задания, но я вдруг подумала о том, что эта женщина уже очень стара, и ее история может уйти вместе с ней, а этого нельзя допустить. И тогда я взяла тетрадку и начала записывать все, о чем она рассказывала. Эта тетрадка сохранилась у меня до сих пор. И когда я записывала, у меня возникло ощущение, что я делаю очень важное и нужное дело, сохраняя рассказ этой женщины для истории.

Когда я была совсем маленькой, прабабушка рассказывала мне, что в Кустанае, где она жила в детстве, был страшный голод, и детей оттуда эвакуировали на Украину. Моя прабабушка попала в семью, где ее, шестилетнюю, заставляли ухаживать за двумя близнецами трех лет. Она показывала мне шрамы от побоев, которые остались у нее на всю жизнь. Я тогда еще не умела писать, но я помню, как несколько раз повторяла про себя ее историю, чтобы не забыть из нее ни слова.

...

– Я знаю по себе, насколько трудно говорить вслух о прочитанном, ведь рассказывая о книге волей-неволей рассказываешь о себе. Может ли такой книжный клуб, который создали ребята в вашей повести, существовать в действительности? Есть ли у него прототип, или это недостижимая мечта?

– Когда я прихожу в школы, встречаюсь со старшеклассниками, я спрашиваю, хотели бы они, чтобы у них был такой же книжный клуб, как в книге Голос". И очень часто слышу ответ, что такой клуб действительно нужен. Некоторые отвечают, что, прочитав книгу, они начинали искать для себя такие же книжные клубы, и ничего не находили.

Когда я писала эту книгу, я тоже решила найти книжный клуб и посмотреть, как там все происходит. Мне повезло, я такой клуб нашла. Он называется "В ожидании Кафки" и существует в Российской государственной библиотеке для молодежи. Я сходила на пять или шесть встреч, на которых мы обсуждали книги. Для меня это был очень интересный опыт. Но в этом клубе были не старшеклассники, а уже студенты, которые сами создали этот клуб. Сейчас он очень многочисленный. Там собираются и по 20 человек, и все очень активно участвуют в обсуждениях. Но мне кажется, что когда собираются 20 человек, то уже трудно говорить о чем-то более личном, поэтому в "Голосе" участников книжного клуба всего пять.

Я думаю, что книга ‒ это способ проговорить волнующие тебя проблемы на примере персонажа, а не себя лично. Это освобождающий опыт. И я бы хотела, чтобы таких книжных клубов было больше, потому что у людей есть потребность проговаривать свои проблемы. Но говорить о себе тяжело. Мне тоже это дается нелегко, поэтому я пишу. Я присваиваю персонажу другое имя, немного отличающуюся биографию, а по сути рассказываю о себе. В жизни очень часто ребенок просит у родителя совет якобы для знакомого, который оказался в непростой ситуации, но на самом деле он при этом говорит о себе. Для меня книга ‒ это точно такой же способ проговорить свои переживания. И мне кажется, что в книжном клубе тоже можно это сделать, обсуждая ситуации, в которых оказываются книжные герои.

...

– У вашей героини Саши нет ненависти к Дженнет ‒ девушке, подорвавшей себя на станции метро. Может быть, в этом и заключается причина ее панических атак? Ненависть, непринятие, отторжение, невысказанные во вне, обращаются внутрь нее? Почему Саша пытается оправдать Дженнет?

– Саша рассуждает о том, кто в данном случае Дженнет: убийца или жертва? Дженнет – это реально существовавший человек, и у меня самой не возникает ненависти к ней. Я очень хорошо понимаю, кем были люди, которые толкнули ее на такой поступок. Они пришли к ней в самый уязвимый момент. Ее муж, ее любимый человек только что был убит в ходе спецоперации. Он был боевиком, но она любила его как человека. Ей всего 17 лет, она находится в таком душевном состоянии, когда ей нужны поддержка и помощь. Она пережила страшное потрясение. И тут приходят взрослые мужчины, которые говорят, что она должна отомстить за своего любимого и за это сможет встретиться с ним в раю. И я думаю, что Дженнет идет на этот поступок не потому, что хочет убивать других, а потому, что надеется встретиться с любимым в раю. Саша размышляет о том, кем же были эти люди, которые внушили Дженнет, что дорога в рай выглядит таким образом. И приходит выводу, что Дженнет – такая же жертва этого теракта, как и остальные.

– Расскажите, как в вашей книге появилась история о событиях в Пальмникене? Почему очевидцы этих страшных событий так долго молчали о случившемся?

– Трагедия в Пальмникене открылась мне во время написания книги. Я пришла к ней вместе с героиней, изучая историю Калининграда. Сначала я собиралась написать только о первых переселенцах в Калининграде, изучала их историю, много читала на эту тему. И так нашла информацию о случившемся в Пальмникене, где в последние месяцы Великой Отечественной войны погибло около 3000 человек. Столько же погибло в теракте 11 сентября. На моем веку это была самая ужасная катастрофа. Ее все время транслировали по телевизору, и я ее хорошо запомнила. Мне тогда было 11 лет. Для меня события в Пальмникене и теракты 11 сентября 2011 года сложились в одну цепочку. Хотя они и происходили в разные эпохи, но суть их одна. В том и в другом случае это была жестокость, происходившая от безоговорочной уверенности в своей правде. И те, кто не вписывался в эту правду, подлежали уничтожению. Расстрел евреев на балтийском берегу в Пальмникене – это попытка нацистов скрыть военные преступления. Местные жители, пруссы, которые остались после отступления немецкой армии, боялись красной армии и не говорили о случившемся из страха, что их всех расстреляют из мести за свершившееся насилие. Немногие выжившие евреи пытались рассказать о происшедшем, но поскольку их свидетельства были единичными, я думаю, что у советской военной администрации не было возможности провести тщательное расследование. Когда же останки были найдены, долгое время считалось, что они принадлежат погибшим советским солдатам. Им даже поставили памятник. Но в 1994 году благодаря книге немца Мартина Бергау, который во время войны был членом гитлерюгенда, правда открылась. Я не ожидала, что человеком, который расскажет эту историю, будет тот, кто конвоировал евреев к месту казни. Но он больше не мог хранить воспоминания в себе.