Когда всемирно известный скандальный режиссер Филиппов решает вернуться из Европы на родину, в далекий северный город, он и не подозревает, что на уютном "Боинге" летит прямиком в катастрофу: в городе начались веерные отключения электричества и отопления. Люди гибнут от страшного Холода, а те, кому удается выжить, делают это любой ценой. Изнеженному, потерявшему смысл жизни Филе приходится в срочном порядке пересмотреть свои взгляды на жизнь и совершить подвиг, на который ни он, ни кто-либо вокруг уже и не рассчитывал. «Холод» – метафора нашего времени. Замерзли наши души: люди не верят друг в друга, покрылась инеем грань между Добром и Злом, и только чрезвычайные условия позволяют обнаружить в закоулках души лучшие человеческие качества.

Приобрести или заказать эти книги можно в любом книжном магазине России, а также в интернет-магазине «Литрес», «Лабиринт»  

Андрей Геласимов о «Холоде», идеальном читателе и источниках вдохновения

— Андрей, расскажите, пожалуйста, как возникла идея романа?

— Несколько лет назад мне прислали выпуск одной региональной газеты, в котором была опубликована заметка о замерзших на северной трассе людях. В той трагедии погибла целая семья. У них сломался автомобиль, и через несколько часов они все замерзли. Но самое главное заключалось в том, что в их машине потом нашли записку с номерами автомобилей, которые проехали мимо, не остановившись и не оказав помощи. Эта записка надолго засела у меня в мозгу. В итоге вокруг нее начал придумываться роман.

— А образ главного героя? Он создавался с учетом обстоятельств, в которых он оказался, или сначала появился герой, а потом уже холод?

— Я сразу понял, что герой должен быть, условно говоря, байроническим. Его цинизм, отчуждение и депрессия очень органично вписываются во вселенную холода. При этом он уязвим, что позволило мне оказать на него значительное давление. Поместив его в замерзающий город, я нащупал необходимую для себя формулу.

— Многие современные авторы пишут «на злобу дня», осмысляя какие-то политические или социальные явления. Почему Вы остановились на истории вне времени и вне политики?

— Дело в том, что я не журналист. Мои книги пишутся долго — по нескольку лет. Даже если бы я захотел обратиться к заведомо острой и злободневной теме, она бы выдохлась к моменту выхода романа. Например, свой «Холод» я начал писать в 2010 году, когда произошла отставка Лужкова, и на тот момент это было по-настоящему крупное событие в политической жизни страны. Теперь же, спустя пять лет, на повестке уже совсем другие проблемы. Поэтому приходится писать о более долгосрочных вещах. О холоде, например.

— Какому читателю будет интересен роман «Холод»? Есть ли у Вас образ какого-то идеального читателя?

— Это совершенно точно — взрослый человек. Я бы добавил — очень взрослый. Тот, у кого сформировались вопросы. Молодому существу, у которого в голове одни ответы, в моем «Холоде» отклика, я думаю, не найти. Впрочем, когда я говорю «взрослый», я вовсе не имею в виду паспортные данные. Да и «молодое существо» определяется для меня отнюдь не своим возрастом.

— Многие Ваши книги были переведены на иностранные языки. Планируете ли издавать «Холод» за рубежом?

— На данный момент у меня переведены все книги, кроме детской. Права на перевод «Холода» на английский язык уже переданы американскому издательству «Amazon». Ждем предложения от французского издателя.