Участвуйте в развитии доброго искусства — голосуйте и комментируйте работы номинантов!
Балладный цикл о Робин Гуде насчитывает более четырех десятков баллад, повествующих о различных приключениях героя и его товарищей.
Точное время возникновения баллад о Робин Гуде трудно установить; предположительно, они восходят к XI веку, ко времени завоевания Англии норманскими рыцарями. В этих легендах отразилась борьба против чужеземных норманских феодалов, которые, по словам английского историка XII века Вильяма Мэльмсберийского (ок. 1080 - ок. 1143), "считали все для себя дозволенным, проливали по прихоти кровь, вырывали у бедняка кусок хлеба изо рта, забирали все: деньги, имущество, землю... ". Позднее крестьянская война Уолта Тайлора (1381) вызвала появление новых баллад о Робин Гуде. Самые поздние варианты - XV века. Согласно легенде, Робин Гуд жил со своей "веселой ватагой" в Шервудском лесу. Главными его врагами были ноттингамский шериф, жестоко притеснявший народ, и монахи.
"Народные баллады, - писал А.М. Горький, - рисуют Робин Гуда неутомимым врагом угнетателей-норманнов, любимцем поселян, защитником бедняков, человеком, близким всякому, кто нуждался в его помощи. И в благодарность за это поэтическое чувство народа сделало из простого, может быть, разбойника героя, почти равного святому".
Самуил Яковлевич Маршак в рамках своей богатой на труды переводческой деятельности предоставил намм возможность ознакомиться с тремя балладами из цикла.
«Три баллады о Робин Гуде»
1. Рождение Робин Гуда
Он был пригожим молодцом,
Когда служить пошел
Пажом усердным в графский дом
За деньги и за стол.
Ему приглянулась хозяйская дочь,
Надежда и гордость отца,
И тайною клятвой они поклялись
Друг друга любить до конца.
Однажды летнею порой,
Когда раскрылся лист,
Шел у влюбленных разговор
Под соловьиный свист.
- О Вилли, тесен мой наряд,
Что прежде был широк,
И вянет-вянет нежный цвет
Моих румяных щек.
Когда узнает мой отец,
Что пояс тесен мне,
Меня запрет он, а тебя
Повесит на стене.
Ты завтра к окну моему приходи
Украдкой на склоне дня.
К тебе с карниза я спущусь,
А ты поймай меня!
Вот солнце встало и зашло,
И ждет он под окном
С той стороны, где свет луны
Не озаряет дом.
Открыла девушка окно,
Ступила на карниз
И с высоты на красный плащ
К нему слетела вниз.
Зеленая чаща приют им дала,
И прежде чем кончилась ночь,
Прекрасного сына в лесу родила
Под звездами графская дочь.
В тумане утро занялось
Над зеленью дубрав,
Когда от тягостного сна
Очнулся старый граф.
Идет будить он верных слуг
В рассветной тишине.
- Где дочь моя и почему
Не поднялась ко мне?
Тревожно спал я в эту ночь
И видел сон такой:
Бедняжку-дочь уносит прочь
Соленый вал морской.
В лесу густом, на дне морском
Или в степном краю
Должны вы мертвой иль живой
Найти мне дочь мою!
Искали они и ночи и дни,
Не зная покоя и сна,
И вот очутились в дремучем лесу,
Где сына качала она.
"Баюшки-бáю, мой милый сынок,
В чаще зеленой усни.
Если бездомным ты будешь, сынок,
Мать и отца не вини!"
Спящего мальчика поднял старик
И ласково стал целовать.
- Я рад бы повесить отца твоего,
Но жаль твою бедную мать.
Из чащи домой я тебя принесу,
И пусть тебя люди зовут
По имени птицы, живущей в лесу,
Пусть так и зовут: Робин Гуд!
Иные поют о зеленой траве,
Другие - про белый лен.
А третьи поют про тебя, Робин Гуд,
Не ведая, где ты рожден.
Не в отчем дому, не в родном терему
Не в горницах цветных, -
В лесу родился Робин Гуд
Под щебет птиц лесных.
2. Робин Гуд и мясники
Спешите на улицу, добрые люди,
Послушайте песню мою.
О славном стрелке, удалом Робин Гуде,
Для вас я сегодня спою.
В лесу на рассвете гулял Робин Гуд.
Вдруг слышит он топот копыт.
Мясник молодой на лошадке гнедой
На рынок рысцою трусит.
- Скажи, молодец, - говорит Робин Гуд, -
В какой ты живешь стороне
И что за товар ты везешь на базар?
Ты больно понравился мне.
- Мне некогда, сударь, рассказывать вам,
В какой я живу стороне,
А мясо на рынок везу в Ноттингам
Продать там по сходной цене.
- Послушай-ка, парень, - сказал Робин Гуд,
А сколько возьмешь ты с меня
За все целиком: за мясо с мешком,
Уздечку, седло и коня?
- Немного возьму, - отвечает мясник, -
Чтоб в город товар не везти.
За мясо с мешком и коня с ремешком
Пять марок ты мне заплати.
- Бери свои деньги, - сказал Робин Гуд, -
Бери заодно с кошельком
И пей за меня, чтобы с этого дня
Счастливым я стал мясником!
Верхом прискакал Робин Гуд в Ноттингам,
Проехал у всех на виду,
К шерифу пошел - и деньги на стол
За место в торговом ряду.
С другими купцами он сел торговать,
Хоть с делом он не был знаком,
Не знал, как продать, обмануть, недодать.
Он был мясником-новичком.
Но шибко торговля пошла у него.
Что хочешь плати - и бери!
За пенни свинины он больше давал,
Чем все остальные за три.
Он только и знал - зазывал, продавал,
Едва успевал отпускать.
Он больше говядины продал за час,
Чем все остальные за пять.
- Дворянский сынок, - мясники говорят, -
В убыток себе продает.
Он, видно, отца разорит до конца,
Бездельник, повеса и мот!
Подходят знакомиться с ним мясники.
- Послушай, собрат и сосед,
На рынке одном мы товар продаем.
Должны разделить и обед.
- Мы все мясники, - отвечал Робин Гуд, -
Одна небольшая семья.
Сочту я за честь попить и поесть
И чокнуться с вами, друзья!
Толпою к шерифу пришли они в дом,
Садятся обедать за стол.
- А младший наш брат, - мясники говорят, -
Молитву за нас бы прочел.
- Помилуй нас, боже, - сказал Робин Гуд, -
Дай хлеб нам насущный вкусить
И выпить винца, чтоб согрелись сердца!
Мне не о чем больше просить.
- А ну-ка, хозяйка, - сказал Робин Гуд, -
Друзей угостить я хочу.
Давай нам вина, и по счету сполна
За всех я один заплачу.
- Вы пейте и ешьте, - сказал Робин Гуд, -
Пируйте весь день напролет.
Не все ли равно, что стоит вино!
Беру на себя я расчет.
- Дворянский сынок! - говорят мясники, -
Он продал именье отца
И весь свой доход за будущий год
Решил промотать до конца.
- Давно ль, - говорит Робин Гуду шериф, -
Ты в наши приехал места?
Как жив и здоров и много ль голов
Рогатого держишь скота?
- Рогатого много держу я скота -
Две сотни голов или три, -
А впрочем, наведайся в наши места
И сам на него посмотри.
Пасется мой скот по лесам, по лугам,
Телята сейчас у коров.
И, если захочешь, тебе я продам
Задешево сотню голов!
Садится шериф на гнедого коня,
Три сотни червонцев берет
И едет верхом за лихим мясником
В леса покупать его скот.
В Шервудскую чащу въезжают они -
Охотников славных приют.
- Спаси меня, боже, - воскликнул шериф, -
Коль встретится нам Робин Гуд!
По узкой тропе они едут вдвоем.
И вдруг увидал Робин Гуд:
Лесные олени меж темных ветвей
От них врассыпную бегут.
- Вот здесь и живет рогатый мой скот!
Тут несколько сотен голов.
Коль можешь купить, - тебе уступить
Я сотню-другую готов!
Протяжно в рожок затрубил Робин Гуд,
И разом явились на зов
С двух разных сторон и Маленький Джон,
И семеро лучших стрелков.
- Что скажешь? - спросил его Маленький Джон.
Каков твой приказ, Робин Гуд?
- Пожаловал к нам Ноттингамский шериф.
Пускай ему ужин дадут!
- Что ж, милости просим, почтенный шериф,
Тебя поджидаем давно.
Отличным жарким мы тебя угостим.
А ты нам плати за вино!
Дрожащий шериф протянул кошелек,
Не молвив ни слова в ответ.
И так же без слов отсчитал Робин Гуд
Три сотенки звонких монет.
Потом он шерифа повел за собой,
Опять посадил на коня
И крикнул вослед: - Поклон и привет
Жене передай от меня!
3. Робин Гуд и шериф
Двенадцать месяцев в году,
Считай иль не считай.
Но самый радостный в году
Веселый месяц май.
Вот едет, едет Робин Гуд
По травам, по лугам
И видит старую вдову
При въезде в Ноттингам.
- Что слышно, хозяйка, у вас в городке? -
Старуху спросил Робин Гуд.
- Я слышала, трое моих сыновей
Пред казнью священника ждут.
- Скажи мне, за что осудил их шериф?
За что, за какую вину:
Сожгли они церковь, убили попа,
У мужа отбили жену?
- Нет, сударь, они не виновны ни в чем.
- За что же карает их суд?
- За то, что они королевскую лань
Убили с тобой, Робин Гуд.
- Я помню тебя и твоих сыновей.
Давно я пред ними в долгу.
Клянусь головою, - сказал Робин Гуд, -
Тебе я в беде помогу!
Вот едет, едет Робин Гуд
Дорогой в Ноттингам
И видит: старый пилигрим
Плетется по холмам.
- Что слышно на свете, седой пилигрим? -
Спросил старика Робин Гуд.
- Трех братьев у нас в Ноттингамской тюрьме
На смерть в эту ночь поведут.
- Надень-ка одежду мою, пилигрим.
Отдай-ка свое мне тряпье,
А вот тебе сорок монет серебром -
И пей за здоровье мое!
- Богат твой наряд, - отвечал пилигрим, -
Моя одежонка худа.
Над старым в беде и над нищим в нужде
Не смейся, сынок, никогда.
- Бери, старичок, мой богатый наряд.
Давай мне одежду свою,
И двадцать тяжелых монет золотых
Тебе я в придачу даю!
Колпак пилигрима надел Робин Гуд,
Не зная, где зад, где перед.
- Клянусь головой, он слетит с головы,
Чуть дело до дела дойдет!
Штаны пилигрима надел Робин Гуд.
Хорошие были штаны:
Прорехи в коленях, прорехи с боков,
Заплата пониже спины.
Надел Робин Гуд башмаки старика
И молвил: - Иных узнают
По платью, а этого можно узнать,
Увидев, во что он обут!
Надел он дырявый, заплатанный плащ,
И только осталось ему
Клюкой подпереться да взять на плечо
Набитую хлебом суму.
Идет, хромая, Робин Гуд
Дорогой в Ноттингам,
И первым встретился ему
Шериф надменный сам.
- Спаси и помилуй, - сказал Робин Гуд. -
На старости впал я в нужду.
И если ты честно заплатишь за труд,
К тебе в палачи я пойду!
- Штаны и кафтан ты получишь, старик,
Две пинты вина и харчи.
Да пенсов тринадцать деньгами я дам
За то, что пойдешь в палачи!
Но вдруг повернулся кругом Робин Гуд
И с камня на камень - скок.
- Клянусь головою, - воскликнул шериф, -
Ты бодрый еще старичок!
- Я не был, шериф, никогда палачом,
Ни разу не мылил петлю.
И будь я в аду, коль на службу пойду
К тебе, к твоему королю!
Не так уж я беден, почтенный шериф.
Взгляни-ка на этот мешок:
Тут хлеба краюшка, баранья нога
И маленький звонкий рожок.
Рожок подарил мне мой друг Робин Гуд.
Сейчас от него я иду.
И если рожок приложу я к губам,
Тебе протрубит он беду.
- Труби, - засмеялся надменный шериф, -
Пугай воробьев и синиц.
Труби сколько хочешь, покуда глаза
Не вылезут вон из глазниц!
Протяжно в рожок затрубил Робин Гуд,
И гулом ответил простор.
И видит шериф: полтораста коней
С окрестных спускаются гор.
И снова в рожок затрубил Робин Гуд,
Лицом повернувшись к лугам,
И видит шериф: шестьдесят молодцов
Несутся верхом в Ноттингам.
- Что это за люди? - воскликнул шериф.
- Мои! - отвечал Робин Гуд. -
К тебе они в гости явились, шериф,
И даром домой не уйдут.
В ту ночь отворились ворота тюрьмы,
На волю троих отпустив,
И вместо охотников трех молодых
Повешен один был шериф.
Об авторе
Переводы Самуила Маршака – это тончайшее проникновение в иную культуру, постижение ее изнутри. Бытует мнение, что в дни радости поэты редко пишут стихи. Об этом, кстати, стихотворение А.С.Пушкина «Ответ анониму». Но именно в периоды счастья и радости в душу человека западают впечатления, которые потом живут долго и часто позднее находят воплощение в творчестве. В 1912 году Самуил Маршак познакомился с Софьей Мильвидской, и вскоре молодые люди поженились. А в сентябре 1912 года они уехали в Англию. Можно назвать эту поездку свадебным путешествием, которое продолжалось два года. В это время Маршак учился сначала в политехникуме, а затем в Лондонском университете. Но учился он не только у солидных профессоров. Самуил Маршак бродил пешком по стране, бывая в самых разных местах и общаясь с людьми разных социальных слоев и профессий. Однажды он подружился с рыбаками и выходил вместе с ними в море. Какое-то время молодой поэт жил в лесной школе в Южном Уэльсе. В те годы Маршак запомнил наизусть английские народные песни. И тогда же поэт начал переводить английские баллады. Видимо, в те счастливые для него годы он почувствовал и полюбил Англию.
Невозможно перечислить всех поэтов, которых перевел Самуил Яковлевич Маршак. Все знают о его блистательных переводах сонетов Уильяма Шекспира. Но особенно знамениты переводы Маршака стихотворений Роберта Бернса. Это редкий случай, когда работа переводчика повлияла на общественную атмосферу, улучшила отношения между нашими странами. А было это в трудные времена. Из этого можно сделать один поучительный вывод, что творцы культуры в любых обстоятельствах должны, прежде всего, заниматься своим прямым делом.
С.Я.Маршак писал стихи и пьесы, удивительные сказки и блистательные статьи, но его главный дар – это талант переводчика. Благодаря ему английские поэты от Шекспира до Элиота заговорили на русском языке. А для этого переводчик, помимо всего прочего, должен обладать и даром артистического перевоплощения, который проявлялся у Маршака порой в самых обыденных ситуациях.