«Моя осенняя книга»

«Моя осенняя книга»

Наши годы уже не идут, А несутся быстрей и быстрей. Каждый день, как прощальный салют, – Это время закрытых дверей. Верба Неумолим возраст «осени»: время утекает сквозь пальцы, уходят ближние и дальние, закрываются двери, гостеприимно распахнутые ранее. Перед вами «осенняя» книга, написанная за несколько последних месяцев: две маленькие повести и трехчастный поэтический цикл из шестидесяти трех новых стихотворений, который называется «После первой горькой чаши». После первой горькой чаши не закусывают удила. Верят: жизнь, такая яркая и вкусная, не прошла. Как щенки, в чужие двери слепо тычутся наугад И надеются, что где-то путь отыщется в райский сад. Моя первая жизненная чаша отравлена ядом «чеченской войны». Поэтому редко удается избежать этой темы – и в стихах, и в прозе. Прошло более двадцати лет, а я все еще порой вижу сны, где играю со смертью «на вылет» на догорающем бесплодном просторе родного города. Об этом – «военная» часть стихов: «Там». Там По развалинам бродит беда, Хлеб и тротил в изголовье креста, Там пусто мыслям и тесно мечтам Там. Если не боитесь узнать, сколько цветов у войны, как «ежится вокзал в перекрестье пуль», как взвивается пламенем неосторожный шаг по «нитям серебра в минной пуповине», – приглашаю пройти со мной по седому, остывшему пеплу моей памяти. Но предупреждаю – будет больно. СЕСТРЕ ПО ВОЙНЕ Война – злое безвременье. Все, кто внутри, ранены или убиты. Верба Мы у войны внутри. Не о чем говорить В день, когда дети легли В рваную рану земли. Мы с тобой рядом стоим. Пламя и дым – на двоих. В ближней воронке – мои, В дальней воронке – твои. А между нами – стена, Море кровавой тоски. Не отрекайся, страна! Куда нам теперь – таким? Следующий, «мирный» стихотворный раздел называется «Жить». Это неспешный разговор о нас с вами: о добром вечере, расцвеченном звездной россыпью, о залетном маленьком счастье «с надеждой без веры», о теплом доме из сокровенных слов на далеком берегу. Не задувай, Господь, мою свечу: Я все еще люблю, еще свечу, Я все еще храню и берегу, Я все еще умею и могу! Последний поэтический цикл: «Обрывки несбывшихся снов» – очень откровенные «женские» стихи. Я сотру отпечатки растраченных слов, Заметая следы телефонных бесед. Разбросаю обрывки несбывшихся снов По рассветной росе, по рассветной росе… Иллюстрацией к этому разделу могла бы стать «размытая тень на старом нечетком фото». Грустные размышления, воспоминания о любви «без тормозов по-над пропастью», о первом «разлучном» глотке холодка, о мятном горьком вкусе одиночества, о вальсе, который танцуют без пары. Стонет-мечется гитара, В темноту роняет звуки. Я танцую вальс без пары – Вальс разлуки… Герои прозы «Время закрытых дверей» – как и я, в возрасте «осени». Их жизнь – настоящий «бег с препятствиями»: торопятся, спотыкаются, ошибаются, боятся пропустить что-то важное, стараются успеть наверстать упущенное. В повести «Адреналин» Николай Петрович проходит непростой жизненный путь, но все еще ощущает себя морально не повзрослевшим Коляном. На склоне лет он с удивлением обнаруживает, что не испытал чувства полета, и старается восполнить этот пробел весьма неожиданным способом. Героиня «Закона сохранения любви» спохватывается, что так и не любила по-настоящему. Математик Вера не бросается с головой в омут чувств, а пытается строить отношения на рациональном фундаменте, разрабатывает сложную систему законов и принципов любви. Переживет ли Николай Петрович адреналиновый взрыв? Сумеет ли Вера практически реализовать свою стройную любовную теорию? Или двери, за которыми могли ожидать яркие впечатления и переживания, для них навсегда закрыты? Об этом вы узнаете, когда прочтете повести. Скажу лишь, что мои «осенние» герои полны надежды и сил, чтобы жить, несмотря ни на что и вопреки всему: Жить – не мстить, не винить огонь, Опаливший крылья твоей судьбе. Жить – собирать семена в ладонь, Даже если плоды достанутся не тебе… «Бег с препятствиями» продолжается! Будем жить! Верба