«Бумажный ангел»

«Бумажный ангел»

БУМАЖНЫЙ АНГЕЛ

 

Место в самолёте для Альбины выбрал сын, когда регистрировал её.  

Сидела у иллюминатора, без страха смотрела вниз и восторгалась. Пыталась угадать, что там внизу на «карте». Мысленно разговаривала с Аэрофлотом:

– Почему не рассказать пассажирам о местах «пролетания». Как здорово бы было, если бы звучал голос самолётного гида: «Уважаемые пассажиры! Посмотрите вниз (налево-направо): мы пролетаем территорию Челябинской области. Прямо под вами  озеро N. А теперь во всей красе река Волга»…

Мысли прервал мальчик лет восьми, сидящий на крайнем кресле. Он заканючил:

– Мам, я хочу сидеть у окна!

– Давайте я поменяюсь местом с вашим мальчиком! Вдруг из него получится лётчик или поэт?

–  Это так неожиданно… Спасибо вам!

 

Каждое утро странный человек приходил во Францисканский сад Праги. Он располагался на  уютной белой скамье,  стоящей под куполом плетущихся растений. Ставил маленький раскладной столик. Потом из рюкзака доставал множество бумажных ангелов, размещал их по краям стола, развешивал на ветках живого купола.

Нехитро сделанные из белой офисной бумаги, сложенной «гармошкой»,  ангелочки были небольшими – помещались в ладонь взрослого человека.  Белые крылья, тоже «гармошечные», были похожи на крылья мотыльков. На светлом картонном круге лица умело нарисованы глаза: большие и маленькие, голубые, карие, зелёные… Задумчивые глаза. Грустные, даже печальные глаза!  Приклеенный нимб из жёсткой золотистой тесьмы, конусы рукавов впереди – всё это выглядело трогательно и душевно. На фоне зелёных листьев или цветущих роз трепетали, просились в человеческие ладони рукотворные создания, обещая защиту и благословение будущим владельцам. Так, видимо, считал мастер, приложивший фантазию и старание, чтобы одарить незнакомых людей своим вниманием и участием.

Семидесятилетний мужчина, высокий и худощавый,  застенчиво обращался к прохожим. Его голос звучал густо и немного виновато:  

– Пожалуйста, примите от меня в дар моё изделие! Не стесняйтесь! От души желаю вам удачи!

Многие туристы с непониманием смотрели на чудака с воодушевлённо блестящими тёмно-карими глазами. Если бы стянутые в хвост длинные седые волосы и глубокие морщины на впалых щеках не выдавали возраст, ему можно было бы дать лет пятьдесят.

Смельчаки и романтики протягивали руку к бумажному ангелочку: снимали с ветки за невидимую леску или брали со столика. С умилением рассматривали его. Некоторые протягивали монетку дарителю. Чудак широко улыбался, увидев, что ангела кто-то держит в руке. Но сразу серьёзнел и начинал неистово мотать головой в знак протеста против денежного вознаграждения.

В такие моменты он  походил на птицу, отряхивающуюся от дождя. В холодную погоду серое длиннополое пальто и клетчатое серо-синее кашне добавляли сходства с голубем-сизарём.  

А летом чудак носил светлые одежды, делающие его похожим на белого голубя.

Находились люди, которые приходили в сад специально, чтобы повидать старика. За столиком на глазах зрителей он ловко складывал «гармошкой» листочки бумаги, потом как-то разрезал, склеивал. Лица ангелочков с золотым нимбом он приносил из дома в маленькой коробочке. Новые ангелы, расправив крылья, ожидали жаждущих заполучить их в дар. Бывало, что рядом с чудаком присаживались те, кто хотел научиться складывать таких же ангелочков. Чаще всего это была детвора.

– Ты не торопись! Не спеши, хорошенько продавливай сгибы. И старайся складочки делать мелкими, тогда ангелок нежным получится! – дружелюбно приговаривал мастер. В такие моменты он сиял от собственной полезности и значимости. 

 

Альбина оказалась в саду-парке через четыре дня после прилёта в Прагу. Она подготовила дом к приезду с отдыха русской семьи, в которой должна была присматривать за семилетними мальчиками-близнецами. Её рекомендовала дальняя родственница своим пражским друзьям. Бывшая учительница дала согласие работать у них только потому, что очень хотела увидеть чудный город.

– Поживу годок. Кому будет хуже? Заработаю денег на путешествия. Я ведь нигде не была кроме бывшего СССР. Пора и мне мир посмотреть,– убеждала  сына и себя.

 

Тот день она решила посвятить прогулке по легендарному городу, о котором много слышала, которым давно интересовалась. Так как Францисканский сад был рядом с домом, заглянула сюда.

 

Ещё в юности, когда она была школьницей, переписывалась с юношей-чехом из Праги. Ей кто-то дал его адрес. Девчонка написала Коломану (так звали чеха) правдивое письмо, что ей только четырнадцать лет. Не удержалась и добавила строки про уфимскую весну. Накануне она ездила в деревню, поэтому рассказала про виденные фиалки в лесу, про острова цветущей черёмухи… Подумала, что он, двадцатидвухлетний студент, не будет писать девчонке.

Удивилась, когда недели через три получила ответ.

« Мне очень хочется переписываться с тобой, Аля! В первую очередь я считаю полезным для себя упражняться в русском языке. Я его выучил в детстве, но хочу не только не забывать его, но и расширять свои знания. А во-вторых, мне очень понравились твои описания весны и леса. В них всё пронизано поэтикой и любовью к природе. Если ты не возражаешь, я пришлю тебе свои стихи. Я никому не показывал их на Родине…»

Коломан хорошо знал русский, поэтому грамотно писал длинные письма своей заочной подруге. Аля охотно отвечала, рассказывала о своих друзьях, влюблённостях, впечатлениях. От Коломана Аля многое узнала о Праге. За несколько лет прислал более десятка стихов на чешском. Одно стихотворение было с  подстрочником. Вскользь попросил Алю поискать переводчика. Она тогда уже училась на филфаке, но что-то ей помешало отдать стихотворение в чужие руки. Попробовала перевести сама. Что-то получилось. Конечно, не перевод, а изложение мыслей и настроения Коломана, которые впитала и поняла душой. Тот перевод не  отправила чешскому другу – постеснялась.

Переписка сама по себе оборвалась, хотя длилась восемь лет. Аля поменяла город, ненадолго вышла замуж. Иногда открывала старую тетрадь, в которую были переписаны   стихи Коломана… Многие письма тоже хранила. Чешский друг как-то написал: «Здравствуй, Аля-Бланка! В Чехословакии тоже встречается имя Альбина. Оно означает «белая, чистая». Мне хочется называть тебя Бланка. Ты не против?..» Она ответила: «Можешь называть меня Бланка! Это будет нашим паролем, ведь никто никогда в моей стране меня так не назовёт!»

Стихотворение, которое она перевела, помнила наизусть.

 

… Пока изучала, убирала чужой дом, обдумывала: стоит ли пытаться искать Коломана. Столько лет прошло! И видели они друг друга лишь на фотографиях…

– Был бы только жив! Остальное не важно. Свидимся – не свидимся… Надо было мне чешский учить!

И вот она вошла в Францисканский сад. Небольшой по площади, он выглядел странно посреди многоликого города. Здесь было почти тихо, хотя и сюда доносились звуки цивилизации. Начало июня. Сумасбродно цвели свисающие розы над большими белыми скамьями, образуя живые крыши. Казалось, что они свесились над сидящими людьми из любопытства – в поисках ответа на вопросы: «Кто присел отдохнуть под нашей сенью? Видите ли вы нашу красоту? Чувствуете ли наш аромат?»

Прогулявшись по коротким дорожкам, Альбина захотела присесть. Огляделась, выбирая место. Увидела в тенистом уголке скамью, над которой трепетало что-то белое, манящее. Обойдя большую клумбу, Аля увидела множество бумажных ангелов вперемешку с белыми розами. Соседство ангелочков не мешало цветам. Да и как они могли помешать, если гармония была налицо: на зелёном фоне белые ангелы и белые розы выглядели празднично и невинно.

Аля осторожно прикоснулась к ангелу с карими грустными глазами. Оглянувшись, заметила идущего прямо к этой скамье худощавого старика. В  белых развевающихся одеждах он был похож – так Але казалось – на Ангела. На большого Ангела… Его бледное лицо и горящие карие глаза были изнутри озарены. «Что он знает такое, чего нам не понять – не узнать?» – промелькнул вопрос в Алиной голове. Почему-то в висках запульсировала кровь, а во рту пересохло.

 

Не переставая улыбаться, большой Ангел стал раскладывать на столике ангелочков, листы бумаги, ножницы, клей…

От неловкости, что выбрала облюбованную до неё скамью, Альбина  по-русски извинилась и заторопилась уходить. Шагов через пятнадцать её догнал долговязый чудак и молча протянул того самого ангелочка, которого она гладила рукой на розовой плети.

– Спасибо! Это мне? Он мне особенно понравился. Его глаза показались мне родными.

Нечаянные слёзы вдруг наполнили Алины глаза. Она поклонилась незнакомцу, дотронулась своей рукой до его руки и быстрым шагом вышла из сада.

Конечно, она догадывалась, что её русские извинения и фразы старик не понял. Но рассудила по-своему:

– Наверное, он не обиделся. Ведь догнал меня, чтоб подарить ангела!

 

Получилось так, что Францисканский сад оказался любимым местом для воспитанников-братьев, ради которых Альбина приехала в Прагу. Каждый день мальчики звали свою няню-гувернантку в сад. Пока они занимали себя на детской площадке, Аля издалека наблюдала за дарителем ангелов. Всякий раз грустила. Ей рассказала Маргарита – мама мальчиков – о ненормальном старике, появившемся в саду 4 года назад.

–  Никто не знает даже его настоящего имени. Он отшучивается, когда спрашивают, как его зовут. Всегда одно и то же: «Моё имя Птах. Так и зовите – мне нравится!»

Маргарита рассказывала о старике с сочувствием:

–  Живёт где-то неподалёку. В любую погоду приходит в сад. А дома, наверное, только и занят бумажными ангелами… Это скольких людей он одарил?! Кстати, он хорошо говорит по-русски…

 

Когда на рождественских каникулах семья братьев-близнецов уезжала в Испанию, Альбина отказалась от поездки:

– У меня дела. Хочу поискать одного человека.

… Коломана она не нашла. На месте дома, указанного в старом письме, оказалась новая автомобильная развязка. Никто не смог помочь Але. Она ходила в Интернет-кафе, просила администратора помочь найти друга юности. Но поиски оказались тщетны.

 

Накануне европейского Рождества Альбина решила попробовать сделать большого бумажного ангела. Она внимательно рассмотрела подаренного Птахом ангелочка. Никак не могла понять размерные соотношения крыльев, тела, головы. Измеряла линейкой, высчитывала масштаб… Но её ангел получился не пропорциональным. Тогда она аккуратно «разобрала» ангелочка чудака. Развернула-расправила «гармошечные» крылья. Оказалось, что на крыльях  мелким почерком золотистыми буквами написан мало  заметный текст. Нацепив очки, Аля рассмотрела слова, написанные по-русски.

Але-Бланке из Уфы.

Я вновь открываю створки окна.

Я подставляю лицо под ветер.

Моё сердце болит.

Его лечит ночная звезда!

Я сказку шепчу, чтоб тебе

Жилось в любви и надежде.

Я скоро уйду в небеса,

Там тебе подарю свою нежность,

Когда дождусь и узнаю тебя!

      Твой Коломан (Голубь)из Праги

 

Альбина сделала чудесного большого ангела – одного единственного!

Утром католического Рождества она поспешила к белой скамье Францисканского сада… Сходу протянула своего ангела и смущённо улыбнулась озадаченному чудаку.

– Я тоже дарю вам ангела! На его отстёгивающихся крыльях прочтёте мой ответ! Вернусь через три часа… Мне очень нужно попасть в православный храм. С Рождеством!

Чудак по имени Птах смотрел вслед торопливо уходящей женщины. На этот раз он не стал её догонять.

Осторожно отцепил крылья бумажного ангела, расправил «гармошку». Красными русскими буквами на крыльях было написано стихотворение.

 

Коломану (Голубю из Праги)

 

В распахнутых окнах

крыльями створки.

И воздух потоком –

как ветер-притворщик!

В растерзанном сердце

осколки стекла…

Ночная звезда вдруг

надежду зажгла!

В простуженном шёпоте

сказки ловлю.

И знаю: неспешно

тебя я люблю.

Вдруг ангелом взмою

к тебе в поднебесье?

Там нежность и верность

становятся песней!

 

Твоя Аля-Бланка (не из Уфы, а  из Праги)