"Донецкая Вратарница" вновь завоевала приз.
"Донецкая Вратарница" вновь завоевала приз.
Донецкая Вратарница
Фильм о монастыре, подвергшемся бомбежкам на Донбассе, получил приз самарского кинофестиваля «Соль земли».
Каждый год в канун праздника Чуда Михаила Архангела в Хонех, отмечаемого 19 сентября, в Самаре проходит Всероссийский фестиваль документальных фильмов «Соль земли». Праздник кино, которым можно по праву считать самарский фестиваль, в этом году состоялся уже в двенадцатый раз. И каждый год лучшие кинодокументалисты страны увозят с собой из Самары статуэтку с изображением Архангела Михаила. Эта награда придает фестивалю особенное, духовное измерение. Ведь что там ни говори, а в холодные и недостойные руки награда фестиваля с образом грозного Воеводы Небесных сил, конечно же, не пойдет. Вот и в этот раз жюри фестиваля отметило призами сразу несколько фильмов Православной тематики. Специальный приз от Дирекции фестиваля был присужден фильму «Отец Никон» липецкого режиссера Геннадия Никитина. Эта лента рассказывает о судьбе Митрополита Липецкого и Задонского Никона, недавно ушедшего на покой. Это очень светлая по тональности кинокартина дает зрителям образ доброго пастыря, который привел многих людей ко Христу.
 Режиссер Наталья Батраева с наградой фестиваля «Соль земли». |
В номинации «За подлинных героев наших дней» приз фестиваля получил фильм «Наши с Вятки» московского режиссера Ирины Звездочетовой. Кинолента рассказывает о судьбе священника Леонида из вятской глубинки. Батюшка пишет стихи, поет песни, чуть ли не до зимы ходит босиком по родной земле и живет в согласии со своей душой…
А в номинации «Русский собор» приз фестиваля получил фильм краснодарского режиссера Наталии Батраевой «Донецкая Вратарница». Об этом фильме и о его создательнице я и хочу рассказать.
Всякий раз, собираясь на фестиваль «Соль земли», не знаю, для кого именно туда направляюсь. С кем доведется познакомиться, у кого представится случай брать интервью? Потому что фестиваль - это еще и неожиданность. Нечаянная радость! Такой вот приятной неожиданностью стал для меня фильм «Донецкая Вратарница». Это первая лента режиссера Наталии Афанасьевны Батраевой, и сразу такой большой успех! Ее фильм уже получил награды сразу нескольких престижных кинофестивалей. Фильм показывали в Сербии и в Германии, в прифронтовом Донецке, где и снималась эта кинолента. И в Самаре представляла картину сама режиссер, приехавшая из Краснодара. Она в чем-то похожа на героев своей киноленты (наверное, так и должно быть): смелая, молодая, талантливая, красивая. Такими же вот оказались и ее героини: игумения Михаила и послушница Юлия из разбомбленного донецкого Свято-Иверского монастыря, находящегося рядом с аэропортом, где шли наиболее ожесточенные бои.
…Сюжет ленты незамысловат. Монахини сажали капусту на огороде, когда в Донецке вдруг началась война... Игумения Михаила и Юлия внезапно оказались в эпицентре боев в своем монастыре. Женщины в полной мере разделили судьбу обители, хотя имели возможность уехать в любой момент. Героини ленты рассказывают о своей жизни под обстрелами, о том, что приходило на смену страху и непониманию… Оказывается, война может быть самым глубоким - наиболее полным и осмысленным - временем человеческой жизни. Если только всё происходящее соотносить с Божьей волей и искать у Него помощи в тяжелейших испытаниях.
Перед показом кино Наталья Батраева говорила самарским зрителям о том, что очень важно донести такую вот правдивую киноленту до современных европейцев. Ведь там массированной и умелой пропагандой лепится из России и русских «образ врага», и достучаться до европейского сознания теперь уже далеко не просто. Но если этого не сделать, там будут опять и опять поднимать тему санкций, черное называть белым и оправдывать любые свои действия по отношению к нашей стране удобными и уже ставшими привычными надуманными стереотипами. Вот почему в Берлине вызвала такой шок ее лента… Ведь оказалось, что ведут себя как агрессоры вовсе не ополченцы, защитники Донецка. А как раз те с украинской стороны, кто поливал монастырь огненным свинцом из пушек и «градов»…
В ленте с поразительной четкостью и ясностью линий запечатлены образы современных русских праведниц, тихих молитвенниц, волею судеб вдруг оказавшихся на передовой. Их такие живые, светлые и в чем-то даже уже и иконные лики западают в сознание зрителя, живут в нем и дальше, хотя рассказавшая о них кинолента уже давно закончилась… Это, можно сказать, лики современного русского Православия. И до чего же они прекрасны!
- Когда беседовала с монахинями, не видела и не понимала, каким необъяснимым обаянием обладают эти люди, какой почти что уже неземной красотой одухотворены их лица. Вроде бы обычные женщины, обычные слова говорят… Но это что-то не то с моим хрусталиком глаза, - рассказывает режиссер. - А вот кинокамера оказалась более объективной! Когда просматривала отснятый материал, была потрясена: какие же они, оказывается, удивительные! Какие живые у них глаза, сколько в них светится веры и любви… Поразительно, что монахини, обычно закрытые для таких вот - на кинокамеру - задушевных разговоров, вдруг открылись, впустили зрителя в свой внутренний мир… Это я считаю настоящим чудом Божиим. А еще - доверием лично мне. За три года съемок я сумела это доверие завоевать. …А главным кадром, проходящим лейтмотивом через весь фильм, стала икона Иверской Божией Матери, «прошитая» пулями… Это как символ происходящего сегодня на окровавленном Донбассе…
 Героини фильма игумения Михаила и послушница Юлия. |
Зал ответил овацией на показ киноленты! А уже после сеанса мне довелось поговорить с Натальей Батраевой о ее фильме и о ней самой.
- Этот фильм, да, у меня первый. Но я давно уже занимаюсь документалистикой. Меня интересует человек в экстремальной ситуации, например, когда он внезапно оказывается на войне. Или вот как у нас на Кубани было наводнение в Крымске в 2012 году. Когда ночью жилье у многих жителей этого города стало заполняться водой… Представляете: проснулись - а в зарешеченное окно хлещет вода… и не выбраться… У многих в комнатах из-за нахлынувшей воды оставалось всего 25-27 сантиметров жизненного пространства… Об этих событиях у меня вышла книга «Мы живы». Начала описывать истории людей, переживших затопление. И вдруг это перешло в другую тему - добровольчества. Туда ведь приехали люди со всех уголков страны помогать тем, кто попал в беду. Причем трудились спасателями люди разных политических взглядов, разных жизненных воззрений. И вдруг все подключились к какому-то единому Источнику, это чувствовали все без исключения. Разгребали слой ила, преодолевая вонь, убирали разлагающиеся трупы животных… И при этом понимали, что делают важное, нужное, святое дело. Я там вместе со всеми не выгребала грязь из домов, но я ходила по этим улицам, фотографировала, записывала рассказы потерпевших и их спасателей. Находила нужную информацию. Было пятьдесят градусов жары в те дни.
Трагедия в Крымске всколыхнула всю Россию. Я впервые увидела тогда, как люди со всей страны как-то вдруг почувствовали чужую боль, бросали работу и ехали помогать. Многие обрели высший смысл в помощи ближнему. Когда государственные структуры еще не очень-то понимали, что нужно делать, люди вдруг самоорганизовались и стали оказывать помощь. Вот именно в таких экстремальных ситуациях мы видим, кто мы на самом деле есть, видим величие страны, и отсюда мой главный вывод: «Мы живы!» - это и стало названием книги. Книга давно вышла. Весь тираж разошелся.
Книга моя - это одновременно и цветной фотоальбом, на хорошей бумаге, у меня все книги зрелищные. А кино - это уже следующая ступень в моей работе. Подхожу очень близко уже к тому, чтобы рассказывать о важном каком-то явлении или событии, используя все выразительные средства. Это и книга, это и фотовыставка, а теперь еще и фильм. Недавно была в Берлине на премьере фильма «Донецкая Вратарница». И мы параллельно показу киноленты открыли там фотовыставку на эту тему. И сейчас я получила государственное субсидирование на написание и издание книги «Донецкая Вратарница». Почему это так важно? Мои героини много сказали мне глубочайших вещей, но формат фильма - всего 43 минуты - не позволил все их важные слова включить в картину. И надо как-то иначе, вот через книгу, донести их мысли и переживания уже до читателей. А сейчас прямо из Самары поеду снимать продолжение киноленты в Пензенскую область. Там жил юноша-доброволец, уехавший на Донбасс. Владимир, а фамилию пока не буду раскрывать. Еду в его семью. Владимир не вернулся. Погиб.
- А какова «за кадром» судьба того молодого бойца из вашего фильма? Он держал оборону как раз в самом монастыре…
- Его зовут Виктор, позывной «Шиша». Он до сих пор там воюет. Слава Богу, всё с ним хорошо. Недавно даже женился. Дай Бог, чтобы жил он и был счастлив. Он нам встретился по воле Божьей - в самый последний съемочный день. Человек очень приятный. Настоящий киногерой.
- А что сталось с монахинями из разбитой снарядами Иверской обители? К слову, вы всего день в Самаре и, наверное, еще не знаете, что в нашем городе, в самом центре есть крупный и старинный тоже Иверский монастырь…
 Донецкий аэропорт. Передовая. Мне хватило суток и этой ночи... самой страшной ночи в моей жизни. У ополченцев, держащих там оборону, эти сутки складываются в недели и месяцы... Я не знаю, можно ли остаться после длительного нахождения там таким же, как прежде... Наверное, когда-то я смогу всё это описать... Я должна быть с народом и как летописец испробовать всё на своей шкуре. Хотя кое-что мне и хотелось бы «развидеть»... На снимке автор фильма Наталья Батраева (справа) с одной из ополченцев – героиней киноленты – в Донецком аэропорту. |
- Героини киноленты готовы хоть сейчас вернуться в свою обитель и начать ее заново обустраивать. Но священноначалие волнуется за их жизни и пока что не благословляет вернуться. Их было шесть монахинь в монастыре. И все живы и здоровы, Бог их сохранил под бомбежками. Одна пожилая монахиня недавно умерла, но это не связано с войной. Сейчас кого-то распределили по другим монастырям, а главные мои героини живут при Владыке в Донецке. Всё у них хорошо. Игумения Михаила с 15 лет в монастыре. Ей всего 35 лет, но она уже духовно опытная монахиня с немалым монастырским стажем. У нее мощный духовный стержень.
А еще меня многие мужчины спрашивают о судьбе Юлии. Просто как-то по-особому интересуются. Юлия их потрясла своим образом, своей судьбой. Я им так отвечаю: не надейтесь! Она послушница в монастыре. И только кажется такой молодой, почти что юной. Она ведь недавно стала бабушкой. И свою жизнь, овдовев, она связала с обителью. Ну а ее женское обаяние просто потрясает зрительный зал.
Юлия бросила такую фразу в начале фильма: война - это лучшее время ее жизни. «Ничего лучшего в моей жизни не было». Как это понять? Вот я и попробовала в этом разобраться. И не случайно вставила в фильм новеллу о ее благополучной семейной жизни до монастыря, до войны. Ведь это сказала про лучшее время на войне не какая-то одинокая и обездоленная женщина. Нет, у Юлии всё было. Была прекрасная семья (горячо любимый и любящий муж умер от тяжелой болезни), был сын, был большой великолепный дом, богатый даже по московским меркам. Значит, ей открылось что-то большее, чем всё это!
- А с чего началась ваша работа в экстремальных условиях?
- Первая книга была про Косово. У меня там всё и началось. В 2005 году автостопом поехала с подругой в Сербию. Подруга хотела ехать домой на каникулы. Я ей: «Поехали лучше в Сербию». И ведь поехали! Сто долларов всего у нас было на двоих. И мы потом оттуда уже поехали в Косово. Игумен Петер нас туда привез… И когда мы увидели, что там происходит, произошел некий слом в моей душе. Да, с этого всё началось. Я вдруг поняла, что рядом с нами есть некая «параллельная реальность». Когда ты видишь взорванные храмы, когда видишь Православных людей, косовских сербов, живших, по сути дела, в гетто, то понимаешь, что да, есть другая реальность. И это стало отправной точкой для меня.
Моя учительница говорила: когда едешь снимать, то должна точно знать, что ты хочешь заснять. Но у меня по-другому получается. Никогда не знаю, что меня ждет на месте съемок.
В апреле этого года снова была я в Косово. Сейчас там уже лучше. Уже можно более-менее спокойно передвигаться, но все равно… некомфортно там и сейчас… Сложно добраться туда. Транспорт - на албанских автобусах… Есть там город Джаковица, он на албанской территории, и там в монастыре живут монахини во враждебном окружении.Лучше там не появляться на улицах. Матушки живут в центре города одни, их храм с крестом - в албанском окружении. Монахинь охраняют двое полицейских. И всем понятно, что, если начнутся какие-то волнения, эти двое их не смогут защитить. Вокруг монастыря многоэтажные дома, люди заглядывают то и дело монахиням в окна. Монахини никуда не выходят из храма, даже за хлебом в магазин. Это и есть другая реальность. От нас это как будто бы далеко, но мы должны об этом знать.
- Как вам видится, Косово уже потеряно для Сербии? Для Православия?
- Думаю, временно Господь такое попускает… Потому что другими ценностями и идеалами люди увлечены. Но потеря Косово для Сербии будет очень большой раной. Если Сербия признает независимость Косово, то этот близкий нам славянский Православный народ утеряет что-то очень существенное в своей душе. В самой своей идентичности. Моя книга называется так: «Косово. Сербская голгофа». Книга давно разошлась уже.
Мы мало знаем о Сербии. В России меньше интересуются этой небольшой страной, чем там у них - большой Россией. В Сербии всё делается с оглядкой на Россию и русских. У меня недавно было турне с фильмом по Сербии. И вот представьте: в каждом маленьком сербском городке есть общество сербско-русского братства. Я люблю сербов, они от нас, конечно, отличаются, в чем-то они больше нас европейцы. Но нас навсегда объединила вера Православная. Нас объединяют общие святыни.
- Уж очень работа у вас опасная, экстремальная. За женское ли дело вы взялись?
- Ну разве мужчины будут таким заниматься? Это ведь не приносит денег. А мужчинам надо семьи кормить. И ничего, кроме каких-то нападок, это тебе не даст. А мужчины должны о семьях своих думать… Я не ищу специально таких вот опасных съемок, острых сюжетов. Они меня находят сами. Это миссия такая жизненная. Что с этим поделать.
Еще ведь и в Южной Осетии я три года работала. Очень интересно быть таким вот хроникером. Наблюдать духовное перерождение людей на войне. Ведь до середины ХХ века война была обыденной реальностью в жизни чуть ли не большинства людей. И эти переживания тогда были почти что привычными для всех.
- На такие опасные съемки нельзя ехать без благословения…
- Конечно! Я в Оптину езжу, там обычно беру благословение у батюшек. Спросила в Оптиной у священника благословение на поездку в Донецк. Но он не взял на себя такую ответственность. Сказал, только старец Илий может на такое благословить. А где же я его возьму, отца Илия! Он один такой, а нас много. Но вот иду на службу в монастыре, и мне говорят: отец Илий приехал! Вот это да… Но как к нему подойдешь, ведь он всегда окружен толпой. И вот вижу, идет он в храм, но к нему не прорваться. К тому же его быстро уводят и в храм, и из храма, чтобы не простужался. Зима ведь была. Холодно. А он старенький. Тогда обхожу храм и… выхожу прямо на него. И люди вдруг расступаются. Говорю схиигумену Илию:
- Батюшка, благословите поехать на съемки на Донбасс.
И тут он так снизу и как-то чуть сбоку на меня смотрит с улыбкой и говорит этак с хитрецой:
- На Донбасс?.. А вдруг пулю в лоб получишь?
Но меня уже повело, не остановить.
- Ну и получу, что же теперь…
- А мама знает, куда ты собралась?
Какой точный вопрос задал!.. И как узнал ведь? Моя мама и правда не знает, куда, вкакую горячую точку еду снимать. Узнаёт потом уже, постфактум. А вначале не говорю ей, чтобы не расстраивать, она волнуется за меня, тяжело это всё переживает.
- Нет, мама не знает, - честно отвечаю.
- Ну что же. Я не возражаю. Только читай акафист Архангелу Михаилу по понедельникам, и останешься жива. Поезжай...
И тут уже я освоилась и так просто не хочу беседу прекращать. Снова задаю вопрос:
- Еще хочу о добровольцах писать… Понять хочу и другим рассказать, почему люди едут из нашего благополучного мира туда, где опасно.
И тут он сказал мне такое… Даже не знаю, как к этому относиться: «Книга на века будет…»
- Расскажите о себе.
- Родилась и живу в Краснодаре. Несколько высших образований. Последнее - Литературный институт имени Горького в Москве. Это уже третье высшее. А до этого - Свято-Тихоновский богословский институт закончила, эксперт в области теологии. Но я не обольщаюсь. Какой уж там из женщины может быть богослов. Но духовный ликбез получила, доступ к систематической информации, и то уже хорошо.
- Кто помогал вам снимать фильм про Донбасс?
- Права на киноленту выкупил телеканал «Звезда». Был показ фильма на Пасху на телеканале. Но, к сожалению, наше сотрудничество сильно омрачено конфликтом. От меня требовали внести в ленту какие-то изменения. Хотели как-то политизировать фильм. Я на это не пошла. Фильм вышел в моей редакции. А теперь вот руководство канала меня обвиняет чуть ли не в мошенничестве. Очень всё это грустно, и не знаю, чем дело кончится. Прошу молитв! Вот ведь каково это, снимать духовное кино: вместо лавров - обвинения, наветы.
- Но ведь и лавров у фильма тоже достаточно!.. А неприятности, что же, значит, хороший фильм сняли. Лучше вот скажите: есть еще на земле герои? Удалось вам их разыскать?
- Герои буквально на каждом шагу! Они просто неприметны в нашей жизни. Можно с человеком бок о бок прожить и не знать, что он герой. Или даже святой. Вот мальчишка почти что, в госпитале с ранением. Ну что он может о жизни сказать? А он как начнет рассказывать, что видел и пережил… Дух захватывает! Просто русский человек не может терпеть несправедливость. Не терпит, когда обижают слабых. Есть у нашего народа такая особенность. Не у всех, конечно, но есть до сих пор. Люди идут за правду на смерть. Погибают.
- Кем вы себя сами считаете?
- Летописцем. Фиксирую всеми возможными средствами то, что сегодня происходит в конфликтных зонах. Если бы наша съемочная группа не зафиксировала в тот момент, что происходило под обстрелами с Иверским монастырем, то от нас многое было бы сокрыто. Я считаю, то, что происходит с Иверским монастырем, это, можно сказать, важнейшая узловая точка Русской Православной Церкви. И сейчас многое будет решаться в судьбах нашей Церкви в зависимости от дальнейшей судьбы Иверского монастыря в Донецке.
Эти шесть монахинь взяли на себя тот удар, который был предназначен всем нам. Они сдержали лавину ненависти, там уже выраженную в свинце пуль и осколках снарядов, они своей молитвой сдержали ту смертоносную лавину ненависти, которая для всех нас предназначалась… Я это так понимаю.
- Как получилось, что вы приехали к нам на фестиваль?
- Это уже не первый мой фестиваль. Фильм везде хорошо принимают. Вот и здесь кинолента участвует в конкурсном показе. Хочу, чтобы фильм посмотрели как можно больше людей. А как доехала…
Живу, можно сказать, за чертой бедности. У меня машина «девятка», красная «молния» с надписью «Самара». Машине четверть века уже. И вот полторы тысячи километров проехала на ней, с надписью «Самара», в ваш город Самару. Больше суток была в пути. Эта машина моя как подружка. Она всё понимает. И вот, видите, довезла. Еще и в Пензу на ней поеду.
- Желаю вам уехать от нас с наградой от Михаила Архангела! - пожелал на прощание гостье из Краснодара. А на другой день, по интернету, получил от Натальи Батраевой, добравшейся к тому времени до Тольятти уже, это краткое письмо:
Aнтон, здравствуйте! Посылаю фото. У меня есть теперь статуэтка Архангела Михаила! Не зря молюсь ему по понедельникам, как старец Илий благословил. Спасибо за внимание, Наталья.
…Ну вот, значит, не напрасно красная «молния» с именем моего города на капоте везла эту смелую женщину к нам в Самару. Михаил Архангел сам знает, кого ему поддержать!
Записал Антон Жоголев.
