О литературе, режиссуре и Паскале Киньяре
О литературе, режиссуре и Паскале Киньяре
<...>Киньяр очаровывает меня истинной joie d'ecrire. Хороший писатель должен любить людей и язык. Это не значит, что ему неведомы человеческие недостатки, однако он должен верить, что Любовь — единственная сила, которая правит миром. Тщательная работа над текстом подразумевает любовь к читателю. Автор может и не знать, кто именно возьмет в руки его книгу, однако, взяв, этот кто-то должен по крайней мере почувствовать уважение к себе как читателю. Любовь к языку проявляется, помимо общей грамотности, в разнообразии литературных приемов, используемых при создании произведения, и в способности подобрать точные описания. Киньяр и тем, и другим владеет в совершенстве, из-за чего некоторые походя замечают: «Ах, он же эстет!» В этой фразе отчетливо звучит ирония, если не презрение, даже если слова появились на экране компьютера. Осмелюсь сказать, что в мире, где эстетика свелась к идеально подстриженной бороде, многого стоит — найти автора, чье владение языком выходило бы за пределы повседневного и тем более традиционного обихода. Именно язык, лишенный вещественного воплощения, но при этом наделенный неиссякаемой мощью, и приближает нас к божественному источнику Бытия.
В своей читательской жизни я пережила несколько очень интенсивных «романов» с разными писателями. Среди тех, чье творчество я поглощала с особой жадностью, стараясь найти и прочесть как можно больше, были Шекспир, Хемингуэй, Чехов, Булгаков, Генри Миллер, Моэм, Зюскинд, Гарсиа Маркес, Варгас Льоса, Воннегут. А также Уайльд, Превер и русские поэты всех времен. И, конечно же, Киньяр. В литературе я сознательно стремилась объять необъятное, поэтому читала (или пыталась прочесть) практически всё, что было написано и достойно прочтения. Поскольку в Университете я изучала историю, то я также с упоением читала античных драматургов, трубадуров, поэтов Ренессанса, философов 17 века, литературные произведения эпохи Просвещения и прозу и поэзию стран Востока. И даже такие авторы, как де Сад и Батай, не остались без моего внимания.
Такая читательская экспансивность может насторожить или вызвать улыбку, поскольку встает закономерный вопрос: как из этой какофонии должно родиться что-то свое? Отвечу от противного: меня всегда настораживает, когда начинающие (а иногда и действующие) литераторы настойчиво работают в русле только одной традиции или одного жанра и годами не меняют стиль. Литературное наследие человечества столь огромно и многообразно, что синтез направлений выглядит сам собой разумеющимся. Ну, и настоящее преступление против литературного процесса, — когда работа ведется «под» конкретного автора. Конечно, читая Булгакова и упиваясь им, можно в какой-то момент начать писать, как он, однако наша задача — научиться тому, что есть только у Булгакова, и пойти дальше. На этот случай у Киньяра есть цитата: «Нужно много читать, а писать еще больше». Задача чтения для литератора — изучение тем, идей, характеров, приемов с одной целью: развить свою речь, создать собственный стиль, который будет заметен не только в художественных произведениях, но и в повседневной жизни. Как в «Пирогах и пиве» замечает Моэм, «писатели столько времени проводят в работе над собственным стилем, что и в обычной речи начинают следить за тем, как они говорят». Однако на одном-двух «любимых» авторах далеко не уедешь, не говоря о том, что при такой скудости не получится развить художественный вкус, а это едва ли не единственное, что позволит в дальнейшем, следуя завету Пушкина, быть себе высшим судьей, прилежно работая над собственными текстами, прежде чем выпустить их в свет.
<...> Еще одна причина моего восхищения Киньяром — его широчайшая эрудиция. Паскаль Киньяр, философ и виолончелист, специалист по барочной музыке, помимо создания трактатов и романов, переводил с латыни, древнегреческого и японского. Действие его романов часто происходит в разных странах и в разное время. И однако все они удивительно легко читаются, при этом ни один нельзя назвать слишком длинным. Благодаря абсолютному слуху как в музыке, так и в литературе, автор, кажется, точно знает, когда остановиться.
Я много читаю на нескольких языках и всегда с удивлением наблюдаю, как авторы пытаются втиснуть в свое повествование как можно больше информации и фактов. Лаконизм, говоря словами Бальзака, опасен тем, что «похож на молнию: он вас ослепляет, и вы уже толком не знаете, куда вас ведут». Однако т.н. «интеллектуальная литература», выходящая из-под пера менее способных, чем Эко или Варгас Льоса, авторов, порой напоминает кунсткамеру, которая наводит на читателя ужас одним своим размером, не говоря о содержании. Не так давно я прочла несколько семисотстраничных романов, и каждый раз меня посещало чувство, что их можно было «выжать» и тем сократить как минимум наполовину. Коммерческие задачи также требуют превращать истории в литературные сериалы, однако некоторые романы, получившие Нобелевскую премию, не превышают в объеме 300-400 страниц. Зачастую именно они производят неизгладимое впечатление.
Литература — это искусство купюр, его задача — найти такую форму, которая наилучшим образом соответствовала бы содержанию и воплощала замысел. В немом кино операторы передвигали камеру и выставляли свет, чтобы рассказать историю при помощи визуальных средств выражения. Так и писателю следует использовать язык и соответствующие средства, чтобы давать точные описания, при этом не впадая в многословность. Я даже верю, что писатель и кинорежиссер во многом похожи. И тот, и другой — творцы, которые должны быть ограничены — в хорошем смысле слова — своим искусством, если уж не бюджетом или количеством слов, чтобы создать произведение, в котором авторские идеи будут воплощены при максимально точном использовании соответствующих художественных средств. Как не все знаменитые киноэпопеи требовали больших денег, так и для хорошего романа не нужно слишком много страниц.
В произведениях Паскаля Киньяра каждая сцена и каждое слово занимают только им предназначенное место. Лаконизм и точность делают повествование удивительно глубоким и ярким. Здесь нет подробных описаний, которые наводят на мысль, что автор пытается уложиться в лимит слов. Нет витиеватости, хождений вокруг да около и непрестанных повторов. Вместо громады слов перед нами — виртуозное воплощение писательской идеи, которой найдена идеальная форма, отчего повествование течет непринужденно, как лучшие импровизации. Такова музыка Паскаля Киньяра.
Юлия Н. Шувалова
Страница книги на сайте премии: https://nablagomira.ru/vote/proza/Uprazhneniya_v_odinochestve
Ознакомиться с текстом: https://proza.ru/2019/08/26/1272
